Мария Командная – о том, как с первого взгляда влюбилась в «Джиро д’Италия» и загадочный мир велоспорта.
«Ты уверена, что выдержишь 6 часов в технической машине? Понимаешь, мы не сможем остановиться ни разу. То есть ты даже пописать не сходишь», – администратор «Тинькофф-Саксо» Паоло решается на серьезный разговор. На моих щеках выступает еле заметный румянец. Клятвенно заверяю Паоло, что на меня стоит рассчитывать: я стойкая девочка.
«Эй, Гонча! Гонча, это Мария, завтра она поедет на гонку с вами. Можешь говорить с ней po-russki, она русская», — Паоло хватает за локоть механика, проходящего мимо. Он протягивает мне руку и широко улыбается: «Вообще-то меня зовут Миндаугас Гонкарас, я из Литвы. Можешь звать меня просто Гонча». Я улыбаюсь в ответ и чувствую, что завтра будет веселенькая поездочка.
Вечером мы идем ужинать. Команда во главе с Альберто Контадором— в отдельную комнату. Гонщики едят только то, что готовит им личный повар, Ханна Грант. Ханна из Дании, вместе с командой она колесит по миру уже пятый год. Готовит пасту, ризотто, потрясающие блюда из осьминогов, сама печет десерты — я еще расскажу. Спортивные директоры, механики, массажисты, врачи и физиотерапевты — все они сидят за одним столом, и я вместе с ними.
Во главе стола – седой старичок, к которому все обращаются с невероятным почтением. Я спрашиваю, кто это. «Джанкарло Ферретти — наверное, самый известный спортивный директор в истории итальянского велоспорта. Обрати внимание, как все смотрят на него. Он легенда», — Паоло объясняет, что Джанкарло живет неподалеку. раньше в его команде выступал Бруно Ченгьяльта, который работает в «Тинькофф-Саксо» спортивным директором, вот он и приехал его навестить.
Я с интересом смотрю на Джанкарло. Он что-то рассказывает с таким видом, как будто все вокруг идиоты и только он знает, что делать. Внезапно из отдельной комнатки выходит Контадор. Он подходит к Джанкарло и ждет своей очереди выразить почтение. Причем ждет минуты две, прежде чем седовласый старичок обратит на него внимание. Контадор разговаривает с ним стоя, Джанкарло сидит. Я снова обращаюсь к Паоло: «Он ведет себя так, как будто он сам выигрывал все эти гонки. Он, а не велосипедисты. Объясни мне, я не понимаю, в чем заключается работа спортивного директора».
Паоло улыбается и говорит, что завтра я все увижу сама. Напоследок он выдает мне листок с расписанием — такой есть у каждого в команде. Там написано, во сколько подъем, завтрак, выезд из гостиницы, старт гонки. Прописана вся логистика. «Подъем в 8 утра», – читаю я и иду к себе в номер. По пути вижу Джанкарло, окруженного толпой и раздающего автографы.
Толпа зевак собирается и на следующее утро. Автобус с гонщиками, несколько техничек, груженных велосипедами — на очередной этап отправляется большой караван. До стоянки ехать примерно полчаса. В автобусе с гонщиками — спортивные директоры, которые просчитывают тактику и раздают велосипедистам задания. Как только мы приезжаем на стоянку, механики тут же снимают с крыши техничек велосипеды, устанавливают их в специальные капканы и приглашают гонщиков, чтобы те немного размялись перед стартом.
Вокруг снова огромная толпа людей. Одну девушку пропускают за импровизированное ограждение (ленты как в аэропорту и на ковровой дороже, но с надписью «Тинькофф-Саксо»), она делает селфи на фоне крутящего педали Контадора. Велоспорт невероятно демократичен: гонщики никогда не отказывают в фото, всегда разговаривают с болельщиками и не ведут себя так, как будто весь мир им должен.
Во время разминки я, например, разговариваю с Ваней Ровным — единственным российским гонщиком в составе «Тинькоффа» на «Джиро». Ваня показывает мне гарнитуру. Я смеюсь и говорю, что он точно во время гонки должен включиться в чей-нибудь прямой эфир: эта гарнитура ничем не отличается от телевизионной (небольшой жучок в ухе и петличка, приклеенная на грудь). Через нее осуществляется связь с командой: гонщик может попросить что-то и сообщить о поломке (тьфу-тьфу-тьфу), спортивные директора говорят ему, что делать, как вести себя на дистанции, где ускориться, а где, наоборот, сбавить обороты.
До старта (это еще минут пять) гонщики едут уже на велике. Я снова сажусь в техничку и спрашиваю Гончу про велосипеды. Они выглядят как новенькие, и мне интересна их стоимость. «Я думаю, что такой велосипед стоит тысяч 10 евро, не меньше, — отвечает мне Гонча, — но, во-первых, у нас есть спонсор, компания Specialized, во-вторых, мы так ухаживаем за ними, что на них можно кататься хоть вечность — они ничем не отличаются от тех, что сделали только что: такие же новенькие». Гонча обещает рассказать мне, как механики ухаживают за велосипедами, и на следующий день мы записываем с ним часовое интервью. Вы его обязательно прочитаете, но не сейчас. Сейчас вы прочитаете о гонке.
Этап, о котором я хочу вам рассказать, был не самым сложным, но и не самым простым. По крайней мере, так о нем отзывались в команде. 147 километров, холмистый рельеф. По сравнению с каким-нибудь этапом Маростика — Мадонна-ди-Кампильо — орешек. Но мне-то так не казалось. Я видела, как отстающие велосипедисты тащатся в гору, как цепляются за проезжающие мимо технички и кареты скорой помощи («амбуланцы»). Как, вы никогда не замечали это в трансляции? О, я вам много интересного могу рассказать.
Помните, как Марти Макфлай цеплялся на своем скейте за проезжающие мимо машины? Некоторые велосипедисты тоже так делают, когда видят, что поблизости нет телевизионных камер или судей. «Смотри, смотри, что они творят!» — возмущаюсь я, а Бруно и Гонча тихонько смеются: «Мария, обязательно напиши об этом в своем материале, гонщики из нашей команды так никогда не делают!»
Скажу честно, первые часа четыре в техничке особо ничего и не происходило. То есть мы никак не помогали гонщикам (хотя очень хотелось!). Наша машина шла второй: в первой был другой спортивный директор – Стивен де Йонг – и первый механик команды. Но Бруно постоянно держал связь со своим коллегой. Они решали, как гонщикам вести себя на трассе, чтобы Контадор увеличил свое преимущество.
Всего в машине работает три радиочастоты. Одна — только для спортивных директоров, вторая — для спортивных директоров и гонщиков, третья — для организаторов «Джиро», которые комментируют ход гонки. «Easy, boys, easy», — время от времени передавал Бруно по рации нашим велосипедистам.
Мне тоже ужасно хотелось принести команде хоть какую-то пользу. До этого я лишь мучила Гончу вопросами. Механик всегда сидит на заднем сидении технички — такое правило. Он отвечает за еду, которую утром собрал повар и массажисты, он передает воду, которая может понадобится гонщикам. Он всегда держит наготове большой чемодан с инструментами — на случай поломки.
Наконец, через четыре часа наступает наш черед! Задачи на гонку решены, команда прекрасно проводит этап, Контадор сохраняет розовую майку лидера и даже увеличивает свое преимущество.
Знаете, почему на Джиро лидерская майка розового цвета? Из-за того, что гонка была придумана и организована журналистом самой популярной спортивной газетой Италии (и, возможно, просто самой популярной газетой Италии) La Gazetta Della Sport. Она печатается на розовых листках — отсюда и цвет майки.
Тем временем по радио поступает информация о лидерах гонки. Контадор — в их числе. А наша машина все обгоняет и обгоняет велосипедистов, которые не выдержали борьбы. В какой-то момент Бруно велит некоторым гонщикам совсем сбавить обороты и отпустить пелотон. Мы догоняем их спустя каких-нибудь семь минут. Ваня Ровный и Кристофер Юль-Йенсен спокойненько едут на финиш, как будто это обычная велосипедная прогулка. Они катят чуть ли не без рук, болтают с нами — как будто нет всех этих километров за плечами.
Начинается дождь. К Ване и Кристоферу прибиваются несколько гонщиков из других команд. Я снова начинаю возмущаться, так как вижу, что они мухлюют. Например, технички передают своим велосипедистам банку с кока-колой примерно минуту. То есть они высовывают ее из окна, протягивают гонщикам, а потом не отпускают руку и тащат их по дистанции. Бруно и Гонча снова смеются и наперебой предлагают мне запомнить название этой команды, чтобы пристыдить их в своем репортаже. Но я все-таки решаю не сдавать ребят.
У одного из прибившихся к нам гонщиков не оказывается рядом родной технички. Дождь усиливается, и он просит у нас ветровку. Бруно протягивает ее, а Ваня Ровный начинает смеяться и говорит, что «Тинькофф» заполучил еще одного сильного гонщика. Но тот предусмотрительно надевает ее наизнанку — еще одна маленькая велосипедная хитрость (иначе штраф).
Этого гонщика мы в какой-то момент даже начинаем подкармливать. Завернутыми в фольгу брускеттами (словно из книжки про Алису в Стране чудес, такими маленькими), воздушными пирожками с медом (крохотные треугольнички с основанием всего несколько сантиметров) и сникерсами (боль). На финише гонщиков ждет восьмидесятиграммовый стаканчик с мармеладными мишками (чтобы восполнить нехватку глюкозы в организме) и те же сникерсы в руках soigneur.
Soigneur — это должность, которую в командах обычно совмещают с какой-либо еще. В «Тинькофф-Саксо» эту работу выполняют массажисты команды (японцы, кстати). Soigneur — человек, который, кроме доктора, встречает гонщиков на финише. В его сумке, помимо бутербродов и воды, полный комплект одежды для велосипедистов (S, M, L; все, включая носки), губка и мыло — в том случае, если гонщик займет призовое место, ему придется подниматься на подиум и давать интервью. Лучше это делать чистеньким, согласитесь.
Когда я вылезаю из технички, ноги подкашиваются. Подходит пресс-атташе команды Пьер и предлагает мне проникнуть в закрытую VIP-ложу. У меня нет проходки, но на входе Пьер объясняет охраннику, что я журналист из России, что меня важно пустить внутрь, чтобы мне все понравилось и я написала хороший репортаж. Охранник тут же пропускает меня. Ох, уж эта Италия. Вспоминаю «Тур де Франс». Там все настолько четко регламентировано, что ты никогда не попадешь в зону, в которую у тебя нет доступа. Там все блестит, в день гонки в регионе объявляют выходной, города месяцами готовятся к тому, чтобы достойно встретить велосипедистов. На «Джиро» все по-другому: более демократично, что ли. Там улыбнулся, тут улыбнулся, везде прошел. Я думаю, вот у этого дядечки тоже не было никакого специального приглашения в VIP.
Видите, что написано у него на груди? 85 лет. Не пью, не курю, не употребляю наркотики. На этап он приехал на велосипеде из своего родного городка Трамутола. Проехал на велосипеде 800 км. Сумасшедший человек? Да нет, просто в Италии все помешаны на велоспорте. И теперь я их прекрасно понимаю.
